Игорь Анатольевич Дамаскин

100 великих операций спецслужб

Издательство:	Вече
Жанр книги:	История
ISBN:	5-9533-0732-2

Содержание → ХОЛОДНАЯ ВОЙНА «ВЕНОНА» → Часть 1

Часть 1. Глава 68.

← Часть 4. Глава 67.

Часть 2 →

Резидент ГРУ в Оттаве полковник Николай Заботин проснулся от громкого плача ребенка в соседней комнате. Рядом, с мученически выражением лица, заткнув уши пальцами, лежала жена.

— Я не могу, я больше так не могу! Или сделай что-нибудь, или уеду… Каждую ночь, каждую ночь…

Заботин и сам понимал, что так дальше продолжаться не может. И решился на шаг, последствия которого оказались непредсказуемыми.

В соседней комнате жил шифровальщик Игорь Гузенко с женой и младенцем, который еженощно устраивал нескончаемые «концерты». В здании военного атташата не осталось свободных квартир, куда можно было бы переселить Гузенко с семьей. И полковник решился на невиданное нарушение: разрешил шифровальщику снять квартиру в городе, что категорически запрещалось правилами безопасности. Это случилось летом 1944 года. Заботин сообщил об этом в центр.

Вскоре пришел приказ переселить Гузенко с частной квартиры обратно в дом военного атташата. Но Заботин не выполнил его. В сентябре 1944 года было принято решение об отзыве Гузенко, но он продолжал работать. Год спустя начальник ГРУ Ф. Ф. Кузнецов прислал шифротелеграмму с категорическим приказом без промедления отправить Гузенко с семьей в Москву. Ее расшифровал сам Гузенко. Он понял, что телеграмма содержит явные угрозы в его адрес. Она ускорила его побег, который он давно замышлял.

Вина Н. Заботина в том, что произошло, была бесспорной. Он полностью доверил Гузенко хранение и уничтожение всей секретной переписки. Гузенко снимал копии с документов, требовавших хранения, а подлежащие уничтожению прятал. К тому же он воспользовался одним из двух ключей от сейфа резидента, хранившихся в специальном запечатанном конверте. В сейфе находились дела на агентуру и доверенных лиц. В делах же содержались имена, клички и прочие секретные данные. Гузенко открывал сейф и аккуратно переписывал их в свою тетрадочку.

5 сентября 1945 года Гузенко обратился в редакцию газеты «Оттава Джорнэл» и, вкратце сообщив о себе, попросил содействия в предоставлении ему политического убежища. Но журналисты не поверили ему и отказались разговаривать. Так же отреагировала и канадская полиция. Гузенко вернулся в дом, где проживал, и спрятался в соседней квартире. К этому времени в резидентуре объявили тревогу, к Гузенко приехали сотрудники атташата и попытались взломать его дверь. Полицейские пресекли это нарушение порядка и взяли Гузенко под свою защиту. Так он оказался первым послевоенным перебежчиком.

Канадские власти передали Гузенко американцам. Он явился к ним не с пустыми руками, а прихватив портфель с совершенно секретными документами, раскрывающими цели и задачи резидентуры ГРУ в Канаде. Использовав эти материалы, контрразведывательные службы США и Канады разоблачили ряд агентов советской разведки. Раскрыв разведывательную сеть ГРУ (об агентах внешней разведки он не знал) в самой Канаде. Гузенко также предоставил дополнительные доказательства разведывательной деятельности в США Элджера Хисса и Гарри Декстера Уайта, а также улики, приведшие к осуждению в 1946 году в Англии «атомного шпиона» Нанна Мэя и ключи к личности советского агента в британской разведке Лео Лонга.

Накануне бегства Гузенко 4 сентября 1945 года заместитель резидента НКГБ в Турции К. Волков попросил политическое убежище в Стамбуле. Благодаря энергичным действиям К. Филби этот побег удалось предотвратить, но в оставленной Волковым записке говорилось, что среди самых важных советских агентов двое находятся в Министерстве иностранных дел, а семеро — «в британской разведывательной системе», один из которых «выполняет функции главы отдела британской контрразведки в Лондоне». Удайся замысел Волкова, и всей «кембриджской пятерке» был бы нанесен непоправимый удар. Но и впоследствии эта информация сыграла свою роль.